Как иммиграция влияет на психику

Иммиграция довольно непростая вещь, и не только из-за того, приезжаешь в новые условия новой страны со всякими денежно-бытовыми перипетиями, но и еще из-за того, что все эти новшества влияют на психику.Конечно все по разному переносят переезд в новую страну, но тем не менее есть определенные закономерности.

В первую очередь, среди всех психических феноменов, настигающих иммигранта, нужно назвать «культурный шок».
Это не про то, что человек вышел из самолета и от восхищания или ужаса свалился с трапа в обморок.

Культурный шок довольно сложное явление, которое представлено 4 фазами:

1. Медовый месяц – новому иммигранту все нравится в новой стране, все привлекает, вызывает положительные чувства.
Он сравнивает свою родину и место нового жительства и «родные пенаты» кажутся ему какой-то невнятной халупой. Тут же просто дворец, от которого захватывает дух. Может быть все и без черно-белых крайностей. Просто в новом месте нравится.

2. Фаза дезинтеграции – постепенно, приблизительно через 3-4 месяца радость начинает спадать. Различия между родиной и новой страной становятся очевидными и плюсы последней начинаю постепенно таять и превращаться в минусы. То что еще совсе недавно очаровывало и будоражило, начинает вызывать тревогу. Все чаще появляются разочарование и гнев, человек чувствует, что совершил ошибку приехав сюда. Все кажется ему чужим и враждебным. Человек чувствует себя оторванным от корней, одиноким, не имеющим перспективы. Часто на этой стадии люди замыкаются, не хотят выходить из дома, фиксируются на ограниченном круге знакомых. В голове постоянно перекладывают как было хорошо дома, что потеряли, как плохо здесь. Ситуация такая продолжается от 6 до 12 месяцев.

3. Фаза приспособления — постепенно человек начинает приобретать навыки общения, адаптируется к новым условиям, создает социальные связи. То что тревожило и вызывало гнев становится привычным.

4. «Мастерство» — состояние когда человек полностью влился в культуру и не чувствует себя чужаком.

Довольно примечательно, но взгляд на стадии культурного шока различный. Я специально погуглила и обнаружила, что после «медового месяца» в терминологии идет разброд и шатание. Это не удивительно, потому, что культурный шок проходит у все по разному. Например «медового месяца может не быть вообще и человек сразу попадает во вторую фазу, окрашенную в тяжелые депрессивные тона.

Вторая фаза может длиться довольно-таки долго. Некоторые авторы полагают, что этот период напоминает по своему течению горе со всеми его фазами – отрицания, гнева, торга и депрессии. Именно за депрессией должно начаться принятие новой культуры, но…

Вообще люди выбирают 3 основных пути для того, что делать дальше:

• Могут полностью принять новую культуру, оставив родную в стороне.
• Могут интегрироваться в общество, приняв часть культуры новой родины, но и про свою не забыть.
• Могут оставить вопросы адаптации в стороне и предаться патологическому развитию личности.

Последнее может быть

• депрессивным ( т.е продолжается депрессия с отсутствием видения перспективы в жизни, мысли о малоценности, идеи о том, «что ничего и никого хорошего в этой стране нет» и т.п;
• истерическим с выставлением на показ своих сложностей, героическими историями преодоления этих сложностей, нарочитое и гипертрофированное подчеркивание своей национальности в стране иммиграции, и своего иммиграционного статуса на родине, рассказами сдобренными фантазиями о том, как плохо на бывшей родине;
• паранояльным с мыслями об особом статусе, о том, что вокруг стремятся обидеть и задеть, нарушают права, с мыслями о вендетте и т.п.
• шизоидным с уходом в мир фантазий и ограничением контактов.

Довольно интересная закономерность. Вероятность перехода в патологическое развитие личности больше, если иммигрант замыкается на своем гетто, которое не дает ему возможности своими силами оценить и принять новую страну. Те иммигранты, которые оказывались в среде коренных жителей быстрее и проще проходили необходимые этапы.

Тем не менее, не стоит полагать, что тут дело исключительно в том, есть по близости сородичи или нет.

Вообще очень большое значение имеет то, насколько культуры страны происхождения и страны иммиграции разнятся, насколько личные установки человека подходят к новой реальности.

Кроме законов, языка и привычек в новой стране есть масса вещей к которым надо приспособиться: это взгляд на ценность человеческой жизни, семейные ценности, гендерные различия и отношения к ним, отношение к здоровью богатству, детям, животным, старикам, одежда, пища, обустройство дома, отношения с соседями и методы воспитания будущего поколения.

Навскидку многим это кажется очень банальным, но, когда в новой стране все эти мелочи сваливаются в кучу, бывает не так просто ее разгрести.
Конечно, так и напрашивается совет, прежде чем ехать куда-то насовсем, почитать хотя бы Википедию. Однако, часто источники дают неправильную картину, неверно расставляют приоритеты, раскрашивают чужую культуру в другие тона. Поэтому, тем, кто собирается переехать в новую страну надо приготовится к периоду депрессии и не дать ей перейти в патологическое развитие личности.

***

От себя я бы добавила, что в зависимости от индивидуальных психических особенностей, от предрасположенности, от личностных свойств, человек в большей или меньшей степени способен отдавать себе отчет в том, что с ним происходит в каждой фазе.

Но, разумеется, особенно важна фаза дезинтеграции.

Безотносительно от того, как называть миграционный процесс «иммиграцией»,«исходом», «репатриацией», «депортацией», считать ли себя «беженцем», «диссидентом», «невозвращеницем», «иссеем», «переселенцем», нашедшим новую родину или потерявшим старую, человек проходит все стадии и неизбежно оказывается в депрессивной.

А вот КАК он будет ее переживать и КАК она повлияет на дальнейшее его восприятие действительности, зависит от привычных лично ему психологических защит.
Я бы обратила внимание прежде всего на некоторые, на мой взгляд, наиболее распространенные.

Отрицание — мигрант отказывается признавать наличие внутреннего конфликта. Отрицание характерно для маниакальной фазы, в нашем случае, человек бодр, активен, вовсе не похож на подавленного депрессией, он сопротивляется естественному ходу вещей, настаивая на продолжении эйфорической первой фазы.

Проекция — свои непризнаваемые эмоции мигрант приписывает окружающей среде: или новому окружению или покинутому: не его собственные переживания мешают ему жить, а люди и обстоятельства, но он ненавидит изменения в своей жизни, а его ненавидят какие-то люди извне, бывшие соотечественники, к примеру, или новые соплеменники.

Дуэт Проекции с Отрицанием представляет собой комплект, свойственный параноидным личностям. Поведенчески это подозрительные люди, склонные видеть вокруг зависть, злобу и другие враждебные чувства, которые на самом деле свойственны им самим.

Вытеснение — механизм, позволяющий удалить нежелательные переживания подальше от сознания, забыть, вытеснить в бессознательное. В результате на поверхности остается невроз неясной этиологии, психосоматическое расстройство, а вытесненный аффект подтачивает человека изнутри.

Изоляция аффекта — выбор перфекционистов, склонных к формированию навязчивостей. Человек пытается «сохранять хладнокровие» и «отвлеченно и обьективно» судить о происходящем, не позволяя себя переживать чувства и эмоции., о которых он теоретизирует. Изоляция аффекта служит базисом следующих трех механизмов.

Интеллектуализация — более утонченная разновидность Изоляции, выбор интеллектуалов, достаточно умных для того, чтобы понимать, что эмоции существуют вне зависимости от их желательности, но абстрагирующихся от собственных эмоций, не переживающих тех чувств, о которых сами же теоретизируют. Это способ для высокоравитых особей, готовых ради сохранения холодной головы отказаться не только от негативных чувств, но и от позитивных, поскольку, как ни печально, такая защита вымораживает сердце, как льдинка Снежной Королевы, попавшая в глаз Кая.

В общении с такими людьми всегда присутствует незримый барьер, при помощи которого шизоидная личность дистанцируется от мира, полного страстей и разочарований.

Рационализация — еще один изощренный способ представить свои страх, злобу, обиды и разочарования как сознательный выбор и единственно адекватную реакцию на события. Подлинные чувства и отношения блокируются и вместо них предъявляется «хорошая мина» — приемлемые, «правильные» причины поведения. Агрессия выдается за вынужденную, спровоцированную самозащиту, а зависть — за желание справедливости. Это выбор гордых и наивных, полагащих, что видимость сохранения контроля защищает от повреждений их ЧСВ. Их «кислый виноград» и «сладкий лимон» — это плохая старая родина и сказочно прекрасная новая. Все это выгладит со стороны более или менее вменяемым в зависимости от мастерства рационализатора выдавать желаемое за действительное. Проблемы начинаются тогда, когда и если рационализатору приходит в голову идея использовать свои умения как индульгирование, оправдание своих антисоциальных, деструктивных поступков. На холодную «шизоидную» голову.

Морализация — в каком-то смысле обратный вариант рационализации или, скорее, рационализация наизнанку: человек ищет спсобы представить желаемое необходимым.
Не «я ненавижу», а «каждый приличный человек» ненавидит.
Рационализатор всегда на стороне Добра, а его «враги», разумеется, на стороне Зла.

Это свойственно в равной степени и фашизму во главе с Гитлером, нашедшему моральные обоснования для уничтожения евреев, и еврееям, находящим обоснования для отказа в праве на существование ПА, и исламистам, считающим своим моральным долгом уничтожение Израиля, и носителям «общечеловеческих ценностей», отвергающим право на существование иных ценностных систем: разница только в том, с какой «колокольни» производится оценка.

Нравственность всегда на стороне морализирущего и он не способен допустить неоднозначность своей позиции.

Морализация — это отпечатанная на тисненой бумаге с водяными знаками Индульгенция за подписью всех Пап, шариатов, раввинатов и самого Создателя. Очень свойственная любым "… истам" и религиозным фанатикам.
Выбор этой защиты может свидетельствовать о некой недоразвитости индивида, инфантильности его картины мира, в которой он является Точкой Отсчета, Причиной и Законом.

Вдохновенное морализирование обыкновенно свойственно т.н. моральным мазохистам — аидише мамам, христианским мартирам, шахидам и прочим мученикам за идею, включая самозванных матерeй-терез и махатм-ганди, но применяют его и обсессивно-компульсивные господа.

Обесценивание — оборотная сторона медали, расплата за Идеализацию. Нарциссический метод защиты, сводимый к тому, чтобы обесценить то, что невозможно далее идеализировать. В нашем случае обесценивается и старая родина, и новая, и одни дураки кругом. За исключением, разумеется, самого обесценивающего и его актуальных кумиров.

Ну, и чтобы не обидеть отсутствием внимания истероидов, стоит упомянуть еще один распространенный вид защиты.

Сексуализация — романтический способ укрытьтся от травматичной действительности эротизируя ее: придавая сексуальное значение насилию или беспомощности, агрессивности или покорности, ревности или самоотречению. Обычно используется при непереносимости переживания психотравмирующего события в его первоначальном значении. Может практически незаметно проявляться в речи в виде оборотов «поиметь», «трахнуть», «ебать» в переносном значении, а может и доходить до промискуитета, позволяющего делать приемлемым неприемлемое, придавая позитивный смысл негативным чувствам и событиям. Это и свинг вместо близости, и разврат, компенсирующий недостаток внимания, и садо-мазо игры, позволяющие сделать приятными и допустимыми переживания, связанные с наилием в прошлом.
При этом, истерическая личность, разумеется, не осознает истинных мотивов сексуализации, искренне считая себя «темпераментным человеком», гордясь широтой взглядов и раскомплексованностью. «Победительность» в сексуальном смысле позволяет легче пережить неудачи в социальных сферах, а ощущение своей сексуальной востребованности и самореализованности помогает отнести любые негативные отклики среды к проискам завистников. Приметой убежденных сексуализаторов зачастую становится отсутствие близких друзей у мужчин и подруг у женщин.

Вывод о том, преодолен ли этап дезинтеграции или личность подчинилась патологизирующему давлению эмоций, можно судить отчасти по выбранному человеком окружению — мигрантов или аборигенов, по тому, стал ли он частью общества или поддерживает изолирующие его тенденции. С другой стороны, и излишне горячая преданность неофита свидетельствует более о навязчивом желании перестать кем-то быть, а не о реальном преображении. Это хорошо заметно, скажем, по фанатичности «свеженьких» мусульман, горячечной религиозности «новых евреев», прошедших гиюр, по потере связи с реальностью «воцерковленных» христиан. Собственно, такое же «религиозное» чувство испытывают и некоторые мигранты.

Но самым, наверное, ярким показателем непережитости, непройденности, незаконченности абсорбции, является эмоциональный перекос в отношении одной из стран — новой или старой родины. Пристальное внимание к стране, которую человек больше не считает своей, критика и обличение «режимов» и спсобов жизни, ненависть, страх, и попытки искать недостатки, свидетельствуют ровно о том же, что и ворчание в адрес новых сограждан, неприятие их особенностей, почитание их недостаточно духовными, культурными и так далее — об отсутствии гармонии с самим собой.